Рождествено

Должно быть, воспоминания о Павловске стояли перед глазами владельца, когда он проектировал свою усадьбу. И это неудивительно. Павловск, конечно, превосходно знал устроитель Рождествена, известный брадобрей императора Павла I, гр. И.П.Кутайсов.

Прежде всего, самое место для усадьбы было выбрано с большим вкусом - на высоком берегу Истры, с прекрасным видом вдаль на Аносину пустынь, поверх деревьев разросшегося дико и привольно английского парка.

Впечатление дворцовости придает усадьбе въездная аллея. Это сначала обсаженная березами дорога с мостом через овраг. Увы, кому-то понадобилось разломать его арку, оставив тем самым красноречивый монумент своей некультурности. Дорога переходит дальше в обычную аллею из четырех рядов лип, как всегда, образующих проезд и две пешеходные дорожки по сторонам. На равном расстоянии по луговым просекам вдоль дороги стоят мраморные вазы на постаментах из белого камня.

Обвитые диким виноградом, каждая из них как бы является готовым мотивом для элегической виньетки, украшающей страницу старинного альманаха. Уже издали, в просвете сводчатого зеленого коридора, видны белые колонны барского дома. Разросшиеся липы своими ветвями скрывают все остальное; и только при выходе из тенистой зеленой арки вдруг открывается широкий полукруг построек.

Первое, что поражает в Рождествене, - это откровенное дерево, использованное здесь не только как строительный материал, но также и чисто эстетически выраженное. Дерево не оштукатуренное, как в Останкине, Кузьминках и многих других местах; дерево серое, натуральное, приведенное временем к очень благородному тону, на котором выделяются белые оштукатуренные колонны портика.

Замысел всей усадьбы - палладианский. Это массив дома, от него в линии садового фасада отходящие крылья. И отсюда же, со стороны боковых стен, начинаются круглящиеся галерейки, приводящие к двум флигелькам, вынесенным вперед и образующим полукруг двора. Таким образом, от дома отходят как бы четыре конца. Два из них, на восточной стороне, соединяются поперечной постройкой.

В плане, таким образом, заметна асимметрия. Она сказывается, кроме того, еще ив том, что галерейки и флигеля не совсем одинаковы по своим размерам. Но с фасада, со стороны въезда, и из парка, со стороны реки, создается иллюзорное, правда, впечатление полной уравновешенности и соответствия частей. Невольно представляется здесь, в Рождествене, что грандиозные замыслы Палладио не только подхватили архитекторы русского классицизма, применив их в своих сооружениях, - в Таврическом дворце, в Павловске, в Ляличах, в Самуйлове, Райке и многих других местах, но также и другие, более скромные мастера, быть может, и вовсе не знакомые с архитектурой Италии XVI века. Из вторых рук, впечатляясь этими русскими "палладианскими" дворцами, заимствовали они, эти анонимные строители, сложившийся тип усадебного дома, по-своему видоизменив, упростив его во всех этих бесчисленных Рождественых, Вешках, Ивашковых, Панских и т.д. И конечно, вполне логично то, что в России, исконно деревянной - камень заменил лес. Сначала во многих случаях дерево маскируется, подражает в меру возможностей каменной "кладке", но, наряду с этим, в более простых, непретенциозных постройках оно откровенно заявляет о себе, обнаруживая при этом свои законы конструкции, свои формы и детали, теснейшим образом всегда связанные с самим строительным материалом.

Рождествено как архитектурный памятник описано монографически. Однако следует отметить здесь именно те детали, которые составляют отличительные особенности "деревянного классицизма". И они есть. Таковы прежде всего наличники окон, вернее, полочки поддерживаемые простенькими кронштейнами, несомненно, родившимися из практической необходимости отвести от рамы дождевую воду. Затем это колонки галереи и маленьких портиков, украшающих фасады вынесенных вперед флигельков. Это совершенно откровенные столбы, иногда даже чуть искривленные древесные стволы, вверху и внизу обведенные неким подобием базы и капители. Своеобразно также применение рустики - набитые на углах и вдоль стен дощечки продиктованы не чем иным, как желанием замаскировать швы между досками и стык их на углах и, кроме того, уже чисто практически - закрыть щели обшивки. А затем, конечно, своеобразно все красочное решение - сочетание серого дерева и белых оштукатуренных столбов колонн. Не оно ли подсказало такую же, применявшуюся в классицизме расцветку и каменных зданий - или, может быть, сходство здесь только случайное?

Дом в Рождествене, широко раскинувшийся в стороны с полукруглым cour d'honneur, где раньше были традиционные солнечные часы, построен на неровном месте. Вот почему под фасад соединительного корпуса подведен нижний каменный этаж - фундамент. Получившееся как бы совершенно самостоятельное здание украшено четырехколонным портиком, несущим балкон с типичными для классицизма решетками, состоящими из входящих друг в друга кругов. Внутри дом совсем пуст. Но еще в 1925 году стояли здесь кое-какие вещи. В громадном длинном зале, занимавшем целое крыло дома, были целы еще монументальные шкафы, вмещавшие огромную библиотеку, бесследно

исчезнувшую, частью погибшую и обезличенную в хаосе вывозов, бросивших отдельные тома на мостовые книжных развалов Сухаревки, Смоленского рынка и Китайской стены, где новые чудачливые собиратели взволнованно переживали в годы революции радость находок и открытий. Несомненно, сооруженные некогда здесь же, в усадьбе, эти библиотечные шкафы вместе со старинным типичным роялем Вирта наполняли светлую солнечную залу необъятным миром идей и образов. В комнатах левого флигеля была цела еще в начале 20-х послереволюционных годов мебель красного дерева и висело несколько картин и гравюр, в том числе два вида Рождествена работы Фрикке. Тут же сохранилась любопытная игрушечная колясочка в виде люльки на ремнях, точно модель большого экипажа начала прошлого столетия. В парадных комнатах верхнего этажа, в среднем корпусе, где висели прежде портреты владельцев - Кутайсовых и Толстых, была цела скромная лепнина карнизов и угловые, с круглящимися выемками печи. В трехчастное окно-дверь садового фасада, за решеткой перерезающего колонны балкона, открывается в обрамлении колонных капителей несравненный вид, особенно осенью, в солнечный день, когда багряными и золотыми оттенками загораются верхушки лип, кленов, берез и осин, оттененных темной хвоей елок. В этом исключительном виде, в этой вибрации света и красок - одно из самых замечательных впечатлений от Рождествена.

Парк Рождествена по своему типу напоминает парки соседних усадеб Звенигородского уезда - Ильинского, Петровского, Усова. Для него использован естественный высокий берег реки. Здесь прихотливо вьются дорожки, сначала около дома, в кустах буйно разросшейся сирени, потом среди шпалер некогда подстригавшихся акаций. Справа от дома на откосе стоит грот из дикого камня с муфтированными колоннами на гранях и стрельчатыми окнами. Внутри устроено довольно обширное круглое помещение под сферическим куполом. Упавшие камни, ступеньки из плит, вросших в землю, стена, полуразрушенная, с нишами, трава и мох, вросшие в камень, молодые деревца - все это создает впечатление той романтической заброшенности, на которую, конечно, и рассчитывали устроители этой затеи, столь полюбившейся помещичьей России. Прошедшие десятилетия, в особенности же годы разрухи, придали этой нарочитой руине подлинный вид... Другая дорожка, в противоположном направлении, приводит к полукруглой нише, также выложенной диким камнем, где устроена каменная скамейка с расчищенной перед ней просекой, открывающей дивный вид поверх древесных крон. Здесь снова почти тот же ландшафт, что виден из верхних окон дома.

Хозяйственные постройки Рождествена вытянуты в одну линию, вдоль двора и въездной аллеи. Это сначала два деревянных домика с колоннами-столбами, а затем большое кирпичное, с белокаменными деталями здание конюшен. По длинным фасадам расположены арочные окна, узкие же - украшены двумя колоннами в антах. Тип греческого храма явился почему-то наиболее удобным для конюшни или скотного двора в эпоху классицизма. С подобными хозяйственными постройками еще не раз придется встретиться.

Церковь Рождествена находится на деревне. Классическая, она украшена колонными портиками и увенчана куполом на барабане. Однако в пропорциях последнего, вернее в его отношении к массиву здания, чувствуется какая-то недоделанность. Весь храм оказался каким-то приземистым. Внутри два надгробия, облицованные полированными мраморами и гранитами, повествуют красивыми литерами на бронзовых досках об устроителе усадьбы павловском брадобрее графе Кутайсове и о его жене графине Резвой.

1994

Библиотека » Усадьбы-памятники в окрестностях Москвы