Колокола Ивана Великого

Непонятно, как башня может держать на себе такую тяжесть. Только то ей помогает, что звонари не раскачивают колоколов... а бьют в них языками.

Польский автор XVII в.

С постройкой в Кремле Успенского (1475- 1479) и Благовещенского (1484-1489) соборов, а также с началом строительства Архангельского собора появилась необходимость в возведении для них общей колокольни-звонницы. Колокольня, существовавшая здесь раньше, была разобрана. Очевидно, ни по масштабам, ни по состоянию она не соответствовала новым соборам и не могла вместить все необходимые колокола. Эта старая колокольня совмещалась с церковью Иоанна Лествичника. Отсюда, по преданию, и произошло название вновь построенной колокольни - "Иван Великий".

Колокольня Ивана Великого, построенная в 1505-1508 гг., первоначально выглядела иначе. Ее три яруса поднимались на 60 м. Каждый вышележащий ярус, резко уменьшаясь в гранях и медленно убывая по высоте, становится стройнее по пропорциям и легче по массе. Завершающий ярус - цилиндрический, надстроен он при Борисе Годунове в 1600 г. На верхнюю площадку колокольни ведут 409 ступеней.

В старину у колокольни читали царские указы - громогласно, "во всю Ивановскую", как тогда говорили.

В 1532-1543 гг. по проекту зодчего Петрока Малого с северной стороны к колокольне Ивана Великого пристроили звонницу новгородско-псковского типа с храмом. В 1642 г., в царствование Михаила Федоровича Романова и патриаршество его отца Филарета, у этой звонницы Важен Огурцов возвел так называемую Филаретовскую пристройку.

В 1812 г., при отступлении армии Наполеона из Москвы, звонница и пристройка были взорваны. В 1818-1819 гг. их восстановил архитектор Щилярди, привнеся некоторые элементы архитектуры XIX в.

На Филаретовской пристройке и звоннице до наших дней сохранились три колокола.

Большой колокол (который называли Успенским, Праздничным, Царь-колоколом) весит 65 т 320 кг. Он был перелит в 1817-1819 гг. из колокола весом 58 т 165 кг, изготовленного мастером К. М. Слизовым в 1760 г. Слизовский колокол разбился при взрыве Филаретовской пристройки наполеоновскими солдатами. Вновь отлитый девяностолетним мастером Яковом Завьяловым Успенский колокол был самым большим из действующих русских колоколов, самым лучшим по тону и по звуку. На нем есть надпись: "Лит сей колокол на заводе московского 2-й гильдии купца Михаилы Гаврилова Богданова мастером оного завода Яковом Завьяловым и при С.-Петербургского арсенала пушечным мастером 14 класса Русиновым под распоряжением преосвященного архиепископа Августина".

Как предполагают, тот же Августин сочинил и многословную патриотическую надпись на колоколе, в которой излагается история отливки колокола: "По счастливом и достославном окончании ужасных и кровопролитных браней и по утверждении прочного мира во всей Европе, перелит сей колокол из старого, слитого в 1760 г. (и весившего 3551 пуд), но в 1812 году поврежденного при падении прежней колокольни, взорванной неистовым галлом, вторгшимся в Россию с двунадесятью языками, когда они, будучи наказуемы разгневанным господом сил, коего имени и святыни поругаться дерзнули, устремились бежать из столицы сея от гнева и ярости божия. Враги святыни и человечества, силою божею всюду гонимы и поражаемы, все пространство от столицы сея до самых пределов российских покрыли трупами своими, и едва малая часть их спастись могла..."

Интересны некоторые подробности того, как Богданов поднимал Большой колокол на колокольню. Когда в 1819 г. было все готово к поднятию колокола, в Москву прибыл митрополит Серафим. Ему кто-то сообщил, что каланча, построенная Богдановым для подъема нового колокола на колокольню Ивана Великого, нетверда и брусья на колокольне недостаточно надежны. Вопрос был настолько серьезный, что митрополит потребовал консультации архитекторов и механика. Назначенные чиновники осмотрели сооружения, но, боясь взять на себя малейшую ответственность, нашликаланчуиколокольню ненадежнымии предложили построить новую каланчу. Ясно, что для этого нужны были новые средства и время.

Несмотря на выводы комиссии, Богданов был твердо уверен, что построенная им каланча достаточно прочна и надежна. К счастью Богданова, нашелся опытный архитектор, который, осмотрев каланчу и перекладины на колокольне, подтвердил их надежность, предложив на всякий случай сделать дополнительные крепления. Только тогда митрополит все-таки разрешил Богданову поднять колокол.

В назначенный день для подъема колокола митрополит Серафим вместе с духовными особами приехал в Успенский собор. Площадь была покрыта несметным числом зрителей. Вдруг докладывают преосвященному, что Богданов, сидя на крыльце, горько плачет. Весть эта крайне его встревожила, ему представилось, что подрядчик проливает слезу от робости или раскаяния. Приказывает тотчас же позвать его к себе и узнает, что он в отчаянии от того, что ему мешают.

...Колокол пошел очень ходко и ровно вверх, уже был на половине высоты, как внезапно раздалось по всем концам площади: "Иван Великий шатается, каланча падает!" Заколебались толпы народные, подобно морским волнам, послышались вопли женщин и детей, давимых теснотою, к счастью, обер-полицмейстер Шульгин не потерялся, с удивительным присутствием духа кинулся в толпу теснящегося народа близ семи воротов, которыми поднимался колокол, и решительным, уверенным голосом объявил, что это неправда, что это выдумка мошенников. Народ, увидя своими глазами, что ни "Иван Великий" не шатается, ни каланча не падает, успокоился. Богданов во время самой суматохи управлял действиями многих воротов посредством колокольчика и палочки с навязанным на ней платком; не отходя сам от колокола, он сумел удержать рабочих на своих местах и примерною расторопностью отвратить большую беду.

В тот же день колокол благополучно был поднят и на другой день окончательно надежно утвержден на перекладинах, к которым было прибавлено несколько новых брусьев.

В день поднятия колокола митрополит пригласил М. Г. Богданова к своему столу, к которому он и после был приглашаем. Но никакие награды за труд не могли утешить Богданова. "Ну, если бы я не согласился позволить тебе поднять колокол и представил бы то на разрешение в Петербург,- спросил его преосвященный Серафим,- что бы ты стал делать?" - "Я уже решился,- отвечал Богданов,- я бы ночью привез колокол и поднял его потихоньку своими рабочими, а там бы воля вашего высокопреосвященства наказать меня!" (Так описано поднятие колокола в книге Оловянишникова.)

Рассказывают, что, когда Богданов готовился поднимать колокол из ямы после отливки, к нему приходил известный иностранный механик и, из сожаления к неученому русскому литейщику, доказывал ему, что невозможно поднять такую тяжесть на столь ненадежные перекладины. "Приходи завтра звонить в колокол",- ответил ему Богданов. И действительно, на другой день колокол уже висел на перекладинах и оставался на них до самого подъема на колокольню.

Так был поднят самый большой в то время колокол.

Колокол Реут, расположенный на звоннице, весит 32 т 760 кг. Он был изготовлен по указу царя Михаила Федоровича в 1622 г. лучшим литейным мастером Андреем Чоховым. Колокол этот отличается особенной формой и необыкновенной толщиной краев. Во время взрыва французами Филаретовской пристройки от колокола отбились уши, но их так искусно приделали, что у колокола не изменился даже тон звучания. В 1855 г. во время звона Реут упал, пробив три каменных и два деревянных свода. При этом было убито несколько человек. Колокол подняли и поставили на прежнее место, где он оставался в действии до 1885 г.

Третий колокол на пристройке колокольни Ивана Великого весом 13 т 71 кг отлит русским мастером Иваном Моториным в 1704 г. Колокол вначале назывался Вседневным, а позднее - Семисотным.

Не менее интересны колокола, находящиеся на самойколокольне Ивана Великого. Всего их 18.

Внижнем ярусе размещено шесть колоколов.

Колокол Медведь (вседневный) весит 7 т 223 кг, отлит он русским литейным мастером Иваном Алексеевым в 1501 г. и перелит в 1775 г. мастером Семеном Можжухиным.

Лебедь весит 7 т 371 кг. Он перелит из старого колокола в 1775 г. с сохранением прежней формы и надписи. Лебедем колокол был назван якобы потому, что его звон напоминал громкий лебединый крик.

Новгородский колокол весит 6 т 880 кг. Отлит в Новгороде в 1556 г. для Софийского собора, перелит в Москве в 1730 г.

Колокол Широкий весом 4 т 914 кг отливали русские мастера Василий и Яков Леонтьевы в 1679 г.

Колокол Слободский (5 т 62 кг) перелит из старого Слободского в 1641 г.

Ростовский колокол весом 3 т 276 кг отлит в 1687 г. для Белогостинского монастыря Ростовской губернии мастером Филиппом Андреевым.

В среднем ярусе столпа колокольни девять колоколов.

Колокол Новый (3 т 276 кг) раньше назывался Успенским. Отлит в Москве в 1679 г. мастером Федором Моториным.

Колокол Немчин весит 3 т 112 кг. Отлит в 1550 г. западноевропейским мастером.

Безымянный весит 2 т 457 кг.

Даниловский колокол отлит в 1678 г. переславль-залесским мастером для Свято-Троицкого Даниловского монастыря.

Колокол Глухой весом 1 т 638 кг отлит в 1621 г. мастерами Андреем Чоховым и Игнатием Максимовым.

Корсунский весом 655 кг перелит из старого Корсунского колокола мастером Нестером Ивановым в 1554 г.

Марьинский колокол отлит, как гласит надпись на нем, "лета 7176" (1668 г.).

Здесь же висят еще два небольших колокола. Это корсунские, зазвонные весом 160 и 123 кг. Они издают чистый мелодичный звук и имеют беловатый цвет. Поэтому есть основания предполагать, что в состав сплава вошла большая доля чистого серебра.

В верхнем ярусе колокольни три колокола, все безымянные. Самый большой из них, весом 1 т 71 кг, был отлит мастером Филиппом Андреевым в 1687 г. Второй, весом 573 кг, отлит в 1647 г. Третий колокол отлит в 1621 г.

Колокола на колокольне Ивана Великого первоначально висели на деревянных балках, а во второй половине XIX в. были перевешены на железные. На Филаретовской пристройке и на звоннице колокола были перемещены с деревянных балок на металлические в начале XX в.

Н. Захаров. 1980

Библиотека » Кремлевские колокола