Поиск на «Русском кино»
Русское кино
Нина Русланова Виктор Сухоруков Рената Литвинова Евгений Матвеев Кирилл Лавров

Юрий Бондарев о Бондарчуке

Юрий Бондарев
Бондарчук

Ю. Бондарев - участник Великой Отечественной войны. Герой Социалистического Труда. Лауреат Ленинской и Государственных премий СССР. Окончил Литературный институт имени М.Горького. Автор повестей "Батальоны просят огня", Последние залпы", "Родственники"; романов "Тишина", "Берег", "Выбор", "Бермудский треугольник"; прозаического цикла "Мгновения". Многие произведения экранизированы. Один из соавторов сценария киноэпопеи "Освобождение".

Великий художник

Несколько лет назад я с чрезвычайным интересом прочитал книгу Сергея Бондарчука "Желание чуда", очень личную, искреннюю, пожалуй, единственную в своем роде по исповедальности. Это качество особенно ценно, ибо оно почти отсутствует в области теории искусства.

Сергей Федорович Бондарчук - мастер мирового кино, он стоит в первом ряду самых выдающихся режиссеров, и не только потому, что талант его измерен божественными качествами, но и потому, что он отрицал всякие праздные изыскания в области "чувствований", публицистический очерк о самом себе и претенциозные изыскания о роде человеческом. Незаурядный его дар - это решительное отношение к действительности, выявление в человеке противоположных полюсов - боли и милосердия, света и тьмы, проклятия и благословения.

Высоту чувств - смех и слезы, раздумья о жизни - вызывает лишь погружение в самую глубину нашего существования с его сложностью, печальной насмешливостью над человеческой юдолью и скорбными противоречиями.

Среди других своих картин он создал три несравненных шедевра: "Война и мир", "Они сражались за Родину", "Судьба человека". Их нельзя сопоставлять с другими мировыми шедеврами, потому что на них навсегда поставлена личная печать Бондарчука, я бы сказал точнее: в них что-то очень личное, неподдельное, неотделимое, подобно печати на романах Льва Толстого. Между двумя титанами много общего: чистота, философское мышление, любовь к мужеству, искренность и честь, ненависть к аморальности и фальшивым истинам.

Как в литературе Лев Толстой, так и Бондарчук в кинематографе способны были заражать читателя и зажигать зрителя забытыми или потухающими чувствами, но вместе с тем и непримиримостью к духовному уродству; вызывать увеличение любви, добра, совестливости, мудро сознавая, что человеку еще не хватает нравственной воли, что его еще надо "очеловечивать".

К концу XX века в американском кинематографе начинает буйно властвовать грошовая экзотика, детективно-порнографическая чепуха, средневековый кровавый бурелом, герои насилия, кулака и пистолета, бритоголовые герои жестокости и секса переходят из картины в картину, мощно оттеснив на обочину серьезное национальное кино других стран, захватив, точнее, купив первое место в мировом прокате. Вавилон "яростным блудом своим напоил все народы" - что ж, так говорится в Апокалипсисе. Вспоминая свое пребывание в Америке, я готов полностью согласиться со словами прекрасного писателя Ивлина Во - "страна бездомных и заблудших". И добавил бы, что ложь, разврат, растленность, бесстыдство, извращенность "великого города" из Библии легкодумно приняла Америка как форму жизни, маскируясь демократическими свободами.

Самая богатая страна показала со всей разительностью, что изобилие предметов, мещанская сытость за счет ресурсов других государств, внешне красивенькая жизнь в дешевой масскультуре - все это не ставит целью облагородить разумением человека, а наоборот - утвердить дьявольский процесс военной силы и одновременно обнищания разума, бездушность обывателя, лишенного сострадания к другим народам.

Весь этот вавилонский яд, опустошающий душу, Америка рассчитано и продуманно дала испить всему миру через средства массовой информации, телевидение и киноэкран. В течение двадцати лет был отравлен и загнан в угол французский, немецкий, испанский, польский, наконец, русский кинематограф, вытеснена в музыке естественная мелодия, более того - оглушающее сумасшествие марсианских ритмов овладело планетой и, конечно, нашей послушной страной. Американизация России происходит с такой быстротой, с таким натиском, что уже нет смысла говорить об унизительной оккупации, о глупом обезьянничанье, копировании или любви к милому попугайничанью, и нет смысла с горчайшим отчаянием вспоминать слова Жоржа Садуля, автора знаменитой "Истории киноискусства", утверждавшего в своем исследовании, что даже довоенный кинематограф СССР, богатый по формам, по жанрам, по темам, занимал первое место в мире.

Это же можно сказать о всей нашей культуре, в которой творили таланты Шолохова, Леонова, Булгакова, Эйзенштейна, Бондарчука. Великие художники Советского Ренессанса возвышались гигантскими островами над довоенной и послевоенной американской и западной культурой, их художественные открытия привлекали к себе внимание, уважение и восхищение истинных ценителей мирового искусства. Сергей Бондарчук приковывал к себе особое внимание незаурядностью мышления, самоуглубленностью, образованием и знаниями и, как это ни странно, легким юмором, который, видимо, помогал ему жить в часы трудные, горькие, а их было предостаточно. Какую бы нелепость ни писала о нем озлобленная "перестроечная" критика, ненавидящая любой талант, Бондарчук был режиссером удачи, ибо никогда не говорил о правде "вскользь" и не пытался выпрямить кривую тень. Он понимал, что слава - это пойманный сачком ветер, росинка, быстро высыхающая на траве под утренним солнцем, облако, уплывающее на закатном небе, понимал, что даже красота и женская любовь, к сожалению, не вечны. Удача, эта капризная жар-птица, не считается ни с заслуженным именем, ни с великолепно сшитым фестивальным костюмом, ни с солидной внешностью и жестами гения, а приходит к тому, кто одержим в своем таланте, беспощаден к себе, даже неистов в работе, достигая поднебесного разумения, без чего немыслима жизнь режиссера, создающего свои "семь дней творения", вторую земную действительность.

Думаю, что последняя работа Бондарчука - "Тихий Дон", - которую ему не дали снимать в России, и у нас на Родине ее не видели, - еще один шедевр художника, подобный "Войне и миру". Как сложится ее судьба - Бог весть! Итальянский продюсер требует за нее немалые деньги, наше же правительство этих денег не выделяет, ибо у кого-то из власть имущих недостает интеллекта понять, что истинное произведение искусства выше политики и выше экономики. Я убежден, что это положение чудовищного воровства и безвыходности было причиной болезни и смерти великого режиссера.

Сергей Федорович Бондарчук оставил после себя вторую земную реальность, населенную навеки людьми, сошедшими к нам с экрана, живую реальность, сотворенную с гениальной художественной силой.

Всегда буду помнить этого красивого, сильного, породистого человека, из тех редких людей, которые украшают землю и оправдывают существование рода человеческого.

Я благодарен судьбе, что у меня с Сергеем Федоровичем, несмотря на разные характеры, сложились добрые дружеские отношения, с полным взаимопониманием, полным совпадением литературного и кинематографического вкуса, хотя по стечению временных обстоятельств он не успел снять ни одной картины по моим романам. Тем более я уже был связан обязательствами с другими режиссерами.

Хорошо помню долгий наш разговор об искусстве как об удвоении духа в сознании, о Толстом, о Христе, фильмы о котором стали в разных странах появляться на экранах. Ибо история Христа - самый лучший из всех сюжетов о современности. Мы говорили о том, что люди распяли Христа, ибо не доросли до его философии братства, до его нравственных законов, до его заповедей, до образа его жизни. Распяли собственную совесть - и после распятия великого проповедника земной мир ускорил свое движение от плохого к худшему.

Но тут же помню и фразы его: "Русское искусство есть и пребудет вовек. Оно не имеет права смиренномудро ходить по жизни".

Составитель О. Палатникова

Библиотека » Сергей Бондарчук в воспоминаниях современников




Сергей Бодров-младший Алексей Жарков Екатерина Васильева Сергей Бондарчук Людмила гурченко  
 
 
 
©2006-2024 «Русское кино»
Яндекс.Метрика