Дневник режиссера. 1986, ночь с 17-го на 18 сентября

Как я ни устал, не могу не записать счастливейший день моей жизни - 17 сентября.

Сегодня состоялся худсовет по присуждению кинокартине "Лермонтов" категории. Утром я встал совершенно спокойным и, не заботясь о предстоящем испытании, поехал на Казанский и встретил поезд из Пензы с прибывшим подкреплением из Тархан - П. А. Фроловым. Что бы ни случилось на худсовете, с ним вдвоем мне уже будет легче.

В 11 часов мы появились на Мосфильме. Директорский зал был битком, несколько членов художественного совета так и простояли в дверях. Волнения я не испытывал, страха не было. Я увидел Вадима Юсова, Романа, мы обнялись. Пришли и Нехорошев, и Гайдай, который в ответ на мое: "Я рад, что вы пришли", - возразил: "А если я тебя буду ругать?"

Начался просмотр, и появились опоздавшие: В. П. Строева, Борис Токарев... Их заботливо рассаживали, я внятно просил о тишине. По ходу картины кто-то пробовал перешептываться, и я громко просил: "Товарищи, обсудите позже". Я не чувствовал себя робким экзаменующимся, но ощущал свою правоту и силу, был хозяином, а не просителем. Вчерашние звуковые шероховатости меня почти не беспокоили, и я понял, что можно оставить все так, как есть. Фильм тек единым потоком, смотрелся на едином дыхании. Зал сидел не шелохнувшись, изредка кто-то покашливал за моей спиной. Конечно, я снова держался за микшер, играл за всех, переживал каждое мгновение экранной жизни, внутренне дотягивал то, что считал недотянутым, и кое-где усиливал звучание. По окончании фильма ко мне потянулось множество рук с поздравлениями.

Мы перешли в конференц-зал. Гайдай демонстративно, "на публику" пожал мне руку и сказал, чтобы все слышали:

- Я не знаю, что тут будут говорить, но мне фильм очень понравился. Поздравляю тебя.

Шедшая за ним Канарейкина радостно вздохнула:

- А мы уж и не знаем, что делать, совсем нас задергали.

Увидел я, что приехал Таланкин, пришел Мамилов и сел на председательское место. Обсуждение началось.

Первым от имени объединения выступил Таланкин. Коротко рассказал о том, что фильм подвергся несправедливой, тенденциозной критике, что у него много врагов, но много и компетентных защитников, что объединение представляет картину на вторую категорию. Вслед за ним слово взяла В. П. Строева. Она говорила долго, оценивая фильм положительно, рассказывала о том, сколько сил потребовала эта работа.

За ней выступил главный музыкальный редактор студии Комаров. Он тоже говорил о мужестве, с которым нужно было взяться за такую тему и завершить ее, о четкой авторской концепции. Понравилась и работа композитора - романс создан на уровне лучших классических образцов. А меня похвалил и за открытие нового талантливого композитора для Мосфильма, говоря, что обычно режиссеры приглашают уже апробированных композиторов, а я не побоялся довериться молодому.

Потом выступали Трунин и Кольцов, затем слово взял Л. И. Нехорошев. Я видел, что он волновался, но сделал настоящий киноведческий разбор "Лермонтова", полный анализ его стилистики. Это было впервые на официальных просмотрах "Лермонтова". Он произнес:

- Я буду голосовать за первую категорию. Тут же поднялся взволнованный Натансон:

- Я шел с болью в сердце, боясь увидеть провал Коли Бурляева... Но это талантливая, честная картина. Мы должны противостоять подрывной деятельности нового Союза. Я голосую за первую категорию. Нам надо защитить фильм.

- От кого защищать? - спросил Гайдай. - Фильм сам себя защитит. Я считаю, что надо отменить решение объединения о присуждении второй категории и представлять фильм на первую.

Говорилось и об эмоциональном воздействии картины на зрителя, о замечательной операторской работе и еще раз о музыке.

Хотел выступить и Борис Токарев - я видел это по его глазам. Завершил обсуждение П. А. Фролов, готовившийся к бою, которого не случилось. Высота была взята без жертв. Он рассказал о мнении тарханцев и пензенцев о картине, сотрудников музея Лермонтова.

И вдруг под самый занавес слово взял Костюковский. По его мнению, фильм не получился: нет сценария, нет режиссуры, и фильм о Лермонтове надо оценивать максималистски... Он царапал полы мантии, не в силах удержать убегающего.

Начали голосовать. Подсчитали. Секретарь объявила: 16 - за первую, 9 - за вторую, 3 - за третью.

Все взвились, поднялись, хлынули ко мне, поздравляли с победой, жали руку. Мамилов написал на бумажке свою цифру и на виду у всех показал ее мне - 1.

Замошкин подошел, бодренько сообщил:

- Я голосовал за первую.

Итак, сегодня - большая, полная, окончательная победа "Лермонтова". Он выведен из опалы, травля названа своим именем, группа гонителей наречена "тенденциозной" и "подрывной".

Мы выиграли великую битву (впрочем, все относительно).

Библиотека » Н.Бурляев. "Дневник режиссера" (Создание фильма "Лермонтов")