Дневник режиссера. 1987, 7 февраля

Постараюсь вспомнить все главное случившееся за эти пять дней. Второго февраля в 18.30 у кинотеатра "Зарядье", красиво украшенного рекламой премьеры "Лермонтова", было много народу.

Прибыла и наша киногруппа: Демидова, Петрова, все три зама директора, Тереховская, Кумалагов, Борис Петров, Цихотский, Вова Файбышев, Инна Владимировна Макарова, Наталья Бондарчук, Иван, Усачев, Сушков, Агеев...

В банкетном зале накрыли прекрасный стол с бутербродами, фруктами, кофе. Мы подняли безалкогольный тост за встречу, за премьеру и дружно вышли на сцену. Зал встретил нас дружными аплодисментами и криками "браво!". Долго не давали начать.

В. В. Белявский от имени кинофикации открыл премьеру и передал слово мне. Я представил свою группу, дал слово Инне Владимировне, Наталье Бондарчук, Цихотскому, Вове.

Потом мы спустились со сцены и уже из зала послушали выступление В. Кожинова. Он внес в течение вечера критические ноты. Прочитал свою статью, добавив, что вот уже четвертый месяц ее не публикуют в "Советской культуре".

Обсуждение фильма было горячим, острым, с политической окраской: люди говорили о масонстве, убившем наших поэтов, о тенденциозной критике, требовали присуждения фильму высокой премии. Долго еще зрители не расходились, обменивались впечатлениями.

На следующий день я, забрав Ивана из школы, специально проехал мимо "Ударника", чтобы полюбоваться на единственную большую рекламу в Москве, украшавшую здание кинотеатра.

Ни афиши, ни рекламных щитов на улицах города я не увидел. Так "Лермонтов" выходит на экран.

Вечером в "Ударнике" собрался полный зал, хотя на дневных сеансах и в "Зарядье", и здесь было мало народу.

После просмотра желающих обсудить фильм пригласили наверх, в маленький зальчик, но пришло столько, что пришлось перейти в более просторное помещение.

Обсуждение было еще более жарким: патриотически настроенные люди, приходящие на просмотры картины уже не в первый раз, вновь - еще активнее, чем в "Зарядье", - говорили о масонстве, и о повороте рек, и о Поклонной горе.

Некая бледная девица, прикрываемая двумя телохранителями, начала поливать картину:

- Вы говорите "выдающийся", а ничего выдающегося, а тем более гениального в этом фильме нет. Его забудут через три года. Здесь подготовленная акция и выступают люди из какой-то группировки.

Тут она неосмотрительно задела российские струны, и ей просто не дали говорить, чуть ли не за руки стали оттаскивать в сторону. Я поднялся и крикнул:

- Тихо! Если мы не будем с уважением выслушивать каждое мнение, придется покинуть зал.

Поднялась женщина лет 50 и сказала, что она не из какой-то группировки, а просто мать. И этот фильм поможет ей воспитывать своих внуков.

Люди сменяли друг друга, они толпились у ораторского места, рвались высказаться. Если бы мы не остановили их, это продлилось бы всю ночь.

В заключение я произнес:

- Мы даже не предполагали, что наш фильм вызовет столько толков. Любые крайности отвратительны. Люди любой национальности должны помнить свои корни и стремиться жить друг с другом в мире, любви и согласии, в гармонии, которую так искал Лермонтов.

Еще в конце января я встретился с двумя журналистами из ТАСС - Ольгой и Александром Козловыми. Талантливые ребята, они после просмотра картины сразу же взялись написать о фильме. Почти пять часов проработали мы с ними в хранилище "Досье" над статьей о Лермонтове.

И вот - завершение этой эпопеи.

В 9 часов утра 2 февраля, в понедельник, Ольга Васильевна Козлова положила на стол своего начальника статью. Он прочитал и попросил выбросить два первых высказывания (видимо, пятигорчан), а против остального не возражал. На протяжении всего дня Ольга Васильевна бегала узнавать: не пущен ли материал в работу?

- Нет, - отвечали ей.

Статья продолжала лежать на столе у начальника, а сам он отсутствовал. В 16.00 Ольга Васильевна открыла дверь в его кабинет - а там целый "консилиум". "Некто" в этот момент говорил о том, что он-де сам был в ЦК и "там" к фильму негативное отношение...

- Вы говорите о "Лермонтове", - вклинилась в разговор Ольга Васильевна.

И началась баталия. "Некто" наступал, приводя как довод критическое отношение к картине в прессе и в Союзе кинематографистов. Ольга Васильевна, в свою очередь, приводила отзывы специалистов, зрителей, общественности.

- Может, у вас личные симпатии к этому фильму, - ударил ниже пояса "некто".

Ольга Васильевна покинула здание ТАСС с температурой 38,9. Начальник, некогда клявшийся Ольге Васильевне в дружбе и единомыслии, в конце дня выслушал ее наедине и воскликнул:

- Что же ты мне раньше не сказала!

- А разве вы дали мне возможность говорить? В какие условия вы меня поставили?

Начальник подписал кастрированную статью - 17 строк информации о премьере, убрав все положительные отзывы о "Лермонтове". Эта информация минует центральные газеты, уйдет за пределы столицы. Но я оцениваю этот тассовский бой как еще одну отвоеванную пядь родной земли. Очень важная победа - информация ТАСС для всей страны.

Библиотека » Н.Бурляев. "Дневник режиссера" (Создание фильма "Лермонтов")