Первое время царствования Иоанна IV

История России. Глава XVIII

Иоанну IV было три года, когда скончался его родитель; поэтому Россиею стали править мать его Елена и боярская дума из 20 самых знатных бояр. Все думали, что великая княгиня всего больше из них будет слушаться дядю своего, Михаила Глинского, и молодого боярина Ивана Федоровича Овчину-Теменнева-Оболенского, которого она очень любила. Но оказалось, что Елена Васильевна совсем не слушалась дяди, а все пошло так, как хотел Оболенский. Тем только и было хорошо, кто ему угождал. У маленького великого князя были живы двое дядей: Юрий и Андрей. Из них Юрия заподозрили в том, что он хотел сам сделаться государем, посадили в тюрьму и там он умер с голоду. Андрей был человек слабый, испугался, не знал, что ему делать, наконец со страха придумал овладеть Новгородом, а если удастся - и Москвою. Это открылось. Андрея Иоанновича схватили и тоже уморили в тюрьме. То же сделали и с Михаилом Глинским.

Дела шли так же, как и при Василии Иоанновиче; была война с Крымом, Казанью и Литвою. Русские везде побеждали. С Казанью потому была война, что там Еналея убили и призвали "ашего врага Сафу-Гирея. Но потом казанцы стали просить себе в цари Шиг-Алея, а он в то время был в заточении на Белоозере, потому что замышлял худое против брата. Шиг-Алея освободили и привезли в Москву; когда он вошел в дворцовую палату, шестилетний Иоанн Васильевич сидел на престоле. Шиг-Алей упал перед ним ниц, благодарил, клялся в верности, прославлял Иоанна и плакал. Великий князь тоже ударил челом и называл себя холопом.

Однако не удалось Шиг-Алея сделать казанским царем. В войне с татарами и литовцами Оболенский показал большую храбрость, но бояре очень не любили его.

Елена умерла, как думают, от яда. Иоанн Васильевич, семи лет от роду, остался круглым сиротою, без отца и без матери. Оболенский надеялся было на то, что маленький Иоанн очень любил его и сестру его, боярыню Агриппину Челяднину, свою надзирательницу, но бояре не посмотрели на просьбы и слезы государя, на глазах его схватили Оболенского и Агриппину и насильно постригли ее в монахини, а Оболенского посадили в тюрьму и уморили голодом.

Всем распоряжаться стали Шуйские. Хуже этих правителей еще не было в Русской земле. Они со своими приверженцами грабили казну и народ; главный из них, Иван Шуйский, с умыслом показывал неуважение к государю, клал ноги на его кресла. Шуйские не смели воевать ни с крымцами, ни с казанцами, и татары в их правление грабили Русскую землю больше, чем при Батые. Наконец, митрополит Иоасаф и бояре освободили из тюрьмы князя Ивана Вельского и сделали его главным в думе. Шуйские озлобились, но на первых порах ничего не могли сделать.

Этот самый Иван Вельский неудачно воевал под Казанью, но под старость он стал честнее. А между тем великая беда грозила Русской земле: хан крымский Саид-Гирей задумал напасть на нее, выпросил в помощь себе у турецкого султана войско с пушками, позвал ногайцев и условился, чтобы и казанский царь тогда же напал на русских. Вельский послал против казанцев Шуйского, а сам с большим войском выступил к Оке. Казанский царь пошел было на Русь, но сведал, что его готовы встретить, и побежал так скоро, что русские не могли догнать. А крымский хан уже подошел к Дону. Иоанну Васильевичу в это время было 10 лет. Он молился Богу в Успенском соборе пред Владимирскою иконою Божией Матери; плакал и вслух говорил: "Боже! Защити нас, юных сирот! Нет у нас ни отца, ни матери, ни силы в разуме, ни крепости в руках, а государство требует от нас спасения!" Народ плакал вместе с государем. Митрополит и бояре посоветовались и решили, что Иоанну лучше остаться в Москве. Между тем воеводы наши ссорились; Иоанн послал к ним, уговаривал помириться, крепко постоять за веру, государя и отечество, обещал милость не только им, но и детям их. Воеводы с умилением прочитали письмо, забыли ссоры и приготовились к бою. Хан думал, что Россия беззащитна, а вместо того увидел сильное войско, попытался перейти через Угру, но русские не пустили его. Ночью он слышал, что к ним все подходят новые войска и побежал; хотел на дороге взять Пронск, но тамошний воевода Желебин пушками, кольями и камнями отбился от татар. Мурзы кричали Желебину: "Сдайся! Царь обещает тебе милость, а не сдашься - будет стоять, пока не возьмет крепость!" Желебин отвечал: "Никто не возьмет города без воли Божией. Пусть царь стоит: скоро увидит московских воевод!" Саид-Гирей стал готовиться к новому приступу. Приготовился и Желебин: вооружил даже женщин, но хан узнал, что идет русское войско и убежал.

Вскоре Шуйские приманили к себе много сообщников, убили Вельского, а митрополита сослали в монастырь и опять по-прежнему стали своевольничать и злодействовать, посадили в тюрьму боярина Воронцова, которого Иоанн очень любил, когда новый митрополит Макарий просил о Воронцове, один из их приверженцев нарочно изорвал мантию митрополита. Но всего хуже было то, что они совсем не заботились об Иоанне. Государю надо много знать, чтобы хорошо управлять государством, и очень большое счастье для народа, что наследника престола с младенчества обучают всему хорошему. А Иоанна Васильевича ничему хорошему не учили, еще старались приучить ко всему худому; он с детства любил бросать кошек и собак с высокого крыльца, скоро ездил по улицам, давил народ, а бояре вместо того, чтобы сказать ему, как это нехорошо, приговаривали: "Пусть державный веселится!" Они потакали всему худому в нем, думая, что он за это будет их любить; но он помнил все, что они делали против его любимцев. Исполнилось ему 13 лет; он созвал бояр и стал говорить с ними как взрослый; сказал, что они беззаконничают, самовольно убивают людей, грабят землю, что многие в этом виноваты, но он казнит только главного из них - Андрея Шуйского. И точно, Шуйского отдали псарям, которые на улице его убили. Делами стали управлять дяди государя, Глинские, но они были не лучше Шуйских. А сам Иоанн не занимался делами, даже не любил, когда его отвлекали к ним от удовольствий. Однажды он был на охоте. Приехали пятьдесят новгородцев жаловаться на его наместника. Иоанн велел своим дворянам прогнать их; они противились, произошла драка, несколько человек было убито, а Иоанну сказали, что новгородцы покушались на его жизнь по наущению Воронцовых и других бояр. Иоанн без суда велел казнить этих бояр, говоря, что они заслужили казнь тем, что делали в его малолетство.

Исполнилось Иоанну 17 лет. В это время митрополитом был Макарий, очень умный, ученый, благочестивый человек; он сделал много хорошего, когда еще был новгородским архиепископом, составлял жития святых и Степенную книгу, в которой рассказывалась русская история. Он очень обрадовался, когда Иоанн сказал ему, что хочет венчаться на царство и потом жениться непременно на русской. Греческий император прислал царское облачение Владимиру Мономаху. Говорят, что Владимир отдал его младшему сыну своему, Юрию, чтобы он сохранил его в своем роде, не употребляя до тех пор, пока Бог не сжалится над Россией и не даст ей самодержца, который будет править один, без уделов. Иоанн IV был такой самодержец, венчался царским венцом Мономаха в Успенском соборе и стал называться царем.

Из всей России съехалось множество благородных девиц, чтобы государь выбрал из них невесту. Выбранная им Анастасия Романовна Захарьина была не только всех красивее, но всех разумнее и добрее. Иоанн очень любил ее, но на первых порах, даже и женясь на ней, не исправился. Анастасия усердно молилась о его исправлении, и, можно сказать, почти чудо исправило его.

Москва уже очень была велика в то время: много в ней было храмов Божиих и каменных палат, но большая часть строений была деревянная и худо построена. Тогда не наблюдали, чтобы дома строили в порядке; кто где хотел, там и строил; пожарной команды и инструментов тоже не было. Поэтому пожары были страшные. Но никогда не забыть таких пожаров, какие были в Москве в 1547 году. В этот пожар погорел почти весь город, храмы, царские палаты, казна, сокровища, иконы, не только дома, даже сады и огороды не уцелели. Сгорело 1700 человек, кроме младенцев. После пожара люди с опаленными лицами бродили среди пепелищ, искали родных, имущество, не находили и выли, как звери. Неприятели Глинских сказали народу, что они виноваты в этом пожаре, и государю донесли, что Москва погорела от колдовства. Государь послал бояр узнать, в чем дело. Они собрали народ на Красную площадь и спросили: "Кто сжег столицу?" Несколько человек закричали: "Глинские, Глинские! Мать их, княгиня Анна, вынимала сердца у мертвых, клала их в воду, ездила по Москве и этой водой кропила домы. Вот отчего мы сгорели!" Один из Глинских был тогда на площади, убежал в Успенскую церковь, но народ убил его, разграбил имение Глинских и перебил много их приверженцев.

Иоанн был в это время близ Москвы, на Воробьевых горах, в большом страхе. Вдруг к нему явился новгородский священник Сильвестр и стал говорить Иоанну, что Бог наказал его московским пожаром и бунтом, объяснил ему из Священного Писания, что Господь дал ему великую власть для того, чтобы всеми силами стараться о счастии подданных, что за горе и слезы их он страшно ответит перед Богом. Иоанн раскаялся, со слезами признался в своих грехах и стал совсем иным человеком. С этих пор Сильвестр сделался его неразлучным советником, хотя остался по-прежнему только священником. Другим любимцем Иоанна стал Алексей Адашев, которого летописец за великие добродетели называет земным ангелом. Бунт усмирили. Иоанн провел несколько дней в посте и молитве, созвал архиереев, покаялся перед ними в грехах, получил разрешение, причастился Святых Тайн. Потом велел съезжаться в Москву из всей России выборным людям. Когда они собрались, царь вышел из Кремля с духовенством, боярами и дружиной. Отслужили молебен. Иоанн сказал: "Рано Бог лишил меня отца и матери, бояре не радели обо мне, богатели неправдой, теснили народ, никто не мешал; сколько слез и крови от них пролилось, но Господь их рассудит. Прошлого не воротишь, но вперед я буду спасать вас от притеснения и грабительства. Оставьте ненависть и вражду, соединитесь христианскою любовью. Отныне я ваш судья и защитник". Ликовали русские люди и плакали от радости, слыша такие слова.

Адашеву царь велел принимать от всех обиженных просьбы, судил правосудно и милосердно; выдал закон под названием судебника и уставные грамоты, по которым во всех городах вместе с наместниками и тиунами стали судить целовальники или присяжные, выбранные от народа, и суд оттого сделался справедливее. Царь созвал в Москве собор, названный Стоглавым, потому что в нем издано 100 постановлений о церковном суде.

При Иоанне был в Москве немец Шмидт, выучился он нашему языку, царь дал ему денег и поручил набрать в немецкой земле ученых людей и ремесленников на нашу службу. Особенно нужно было артиллеристов, инженеров и людей, умеющих добывать и выделывать металлы. Самые бедные народы живут звериною и рыбною ловлей; те, которые занимаются хлебопашеством и скотоводством, богаче, но самые богатые те, которые обрабатывают металлы и продукты хлебопашества и скотоводства, имеют заводы и фабрики. Людей, понимающих заводское и фабричное дело, в России не было, так Иоанн и поручил Шмидту пригласить их. Шмидт набрал больше 120 человек, но в одном из ганзейских городов, Любеке, их задержали по проискам ливонских рыцарей и не пустили в Россию. Шмидта посадили в тюрьму. Немногие из них успели другими путями пробраться в Россию. Иоанн положил отомстить за это ливон-цам, но пока надо было управиться с татарами.

А.О. Ишимова, 1866 г.

Глава "Первое время царствования Иоанна IV" из книги История России в рассказах