Поиск на «Русском кино»
Русское кино
Нина Русланова Виктор Сухоруков Рената Литвинова Евгений Матвеев Кирилл Лавров

Золотая коллекция русского кино
Смотрите сегодня:
"Пропало лето"

Азовские походы. - Путешествие Петра I за границу

История России. Глава XXXI

Походы Голицына не только не усмирили крымских татар, но еще сделали их смелее. Они нападали на наши области, и когда начались переговоры, то потребовали, чтобы каждый год посылались им поминки, то есть подарки. Это хоть и разнилось названием, но походило на дань. Надо было унять их. Петр решился для этого взять Азов, крепость в 15 верстах от устья реки Дон, впадающей в Азовское море. Из этой крепости можно было бы останавливать набеги крымцев и нападать на них самих. Но первый поход на Азов был неудачен, частью потому, что у русских не было флота или военных кораблей, и они не могли воспрепятствовать турецкому флоту помогать крепости, а частью от неискусства инженеров, которые делали подкопы. Эти подкопы, вместо того чтобы вредить стенам крепости, обрушивались на наше войско. Отличились только донские казаки, взявшие две каланчи близ Азова.

Петр приказал построить в Воронеже небольшие корабли особого вида, которые называются галерами. В одну зиму построили 30 галер и 300 лодок для провоза пушек и припасов. Для службы на море составлен морской порядок из 1000 человек, в числе которых были несколько рот преображенцев и семеновцев. Главным начальником или адмиралом флота пожалован Лефорт; его помощником или вице-адмиралом Лима родом из Венеции, города, построенного на островах и славного морской силой. Сам государь считался капитаном во флоте и бомбардиром в войске, то есть был под командой генералов. Сухопутным войском начальствовал генералиссимус Шеин. Но, разумеется, все генералы распоряжались, как приказывал царь. Самым искусным из генералов был Гордон. Из немецкой земли были выписаны искусные инженеры. Всего войска было не больше 10000, но оно обучено не по-старинному, а по-новому, по-европейски. Турецкий флот привез к устью Дона казну и съестные припасы. Донские казаки на маленьких лодках напали на турок, побили их, овладели казной и запасами; туреи кий флот бежал, потеряв два корабля. Сам Петр галерами и лодками загородил устье Дона и не пропускал турок. Азов храбро оборонялся, но, не видя помощи с моря, турки наконец сдались. Петр велел укрепить Азов, устроил гавань в Таганроге и начал там постройку кораблей. Войско, взявшее Азов, имело торжественный вход в Москву, где главные почести были отданы Шеину, Лефорту и Гордону, а сам Петр наравне с другими капитанами шел перед ротой. Кроме Азова, еще были покорены запорожскими казаками небольшие турецкие крепости при устье Днепра. Во втором азовском походе на самом деле обнаружилось, какую пользу принесут России флот и войска, обученные по-европейски.

Но и кроме войска и флота Петр видел, что русским надо многому научиться у иноземцев. Только как же это сделать? Иноземцев уже вызывали в Россию со времени Иоанна Грозного, а пользы было немного. Мало было в России людей, которые могли бы судить, точно ли они сведущи. Ведь фон Гален сделался же из цирюльников царским доктором, служили же у нас иноземные инженеры, которые вместо того, чтобы взорвать турецкую крепость, обрушили подкопы на наше войско. Хороших людей мало ехало в Россию из иных земель, а больше пробирались бродяги или такие люди, которым в своих землях плохо приходилось. Немного эти выходцы принесли пользы России: так они перебегали к полякам, так своими ссорами сгубили Шеина под Смоленском. Конечно, были между иноземцами, приезжавшими в Россию, и хорошие, знающие и полезные люди, например, Гордон, но таких было немного. Петр Алексеевич решился прежде всего сам выучиться всему, что тогда было необходимо для русских. Выучившись, он мог уж выбирать себе в службу таких иноземцев, которые точно принесли бы пользу, мог наблюдать за учебой и наставлять русских в ученье, да и никому из знатных людей нельзя было сказать, что ему некстати учиться, например хоть матросскому делу или кораблестроению, когда сам царь этому учился.

Мало этого, Петр не хотел учиться в России: ведь и для него пришлось бы выписывать учителей и, Бог знает, какие бы попались. Нет, он сам вздумал поехать во все самые просвещенные иностранные земли и поехал под именем простого дворянина. Если бы он поехал, не скрываясь, то везде много проходило бы времени в торжественных приемах и праздниках, а он не веселиться ехал, а учиться. Притом царю, может быть, и не удалось бы всего видеть в чужих землях, что мог увидеть простой дворянин. Снаряжено было большое посольство в иные земли, состоявшее из Лефорта, Головина и Возницына. С этим-то посольством отправился и царь под именем дворянина Петра Михайлова. С ними ехали также много русских дворян и потешных, которые должны были учиться в чужеземных государствах. В числе этих потешных был Александр Данилович Меньшиков. Он вышел из простого народа; говорят, что он в молодости блины и пироги продавал, потом поступил в потешные, и за ум и ловкость понравился государю.

Был у Петра боярин князь Федор Юрьевич Ромодановский, очень ему преданный и верный. Петр называл его Кесарем, вашим величеством, доносил ему о своих делах; Ромодановский награждал его, производил в чины, хотя, конечно, всем распоряжался только по приказу царя и даже ему иногда и доставалось от Петра. Ему-то поручено было управлять Москвой в отсутствие государя, а управлять государством Петр поручил трем боярам Льву Кирилловичу Нарышкину, князьям Борису Алексеевичу Голицыну и Прозоровскому. Войсками командовали Шеин и князь Яков Федорович Долгорукий. Иоанн Алексеевич тогда уже скончался.

Петр Алексеевич поехал прежде всего в Ливонию, которая тогда принадлежала шведам. В городе Риге шведский губернатор делал неприятности нашему посольству, и когда русские дворяне, в числе которых был сам государь, стали срисовывать укрепления крепости, то шведские часовые хотели в них стрелять. Потом Петр поехал в Курляндию и в землю курфюрста бранденбургского. В обеих этих землях царя приняли с честью, показали ему и объяснили все, что он желал. Он учился там артиллерийскому делу. Но ему хотелось скорее проехать в Голландию и Англию, потому что в этих землях находились самые искусные кораблестроители. Однако ж он остановился в бранденбургских владениях, потому что его озаботили польские дела.

Польский король Ян III умер, и поляки собрались для выбора нового короля. У них при таких выборах всегда были большие беспорядки, даже доходило до сражений. В числе искателей польского престола был французский принц Конти. У него было много приверженцев, даже его сторону держал кардинал-примас, то есть начальник польского духовенства. Но Петру не хотелось, чтобы Конти сделался польским королем, потому что Франция была в дружбе с Турцией, следовательно и Конти, если бы стал польским королем, то помирился бы с турецким султаном, и у Петра остался бы один только помощник в войне с турками - немецкий император. Поэтому Петр написал к польскому собранию (или, как поляки называли, "Речи Посполитой") письмо, где упоминая, что не мешает выбору поляков, объявил, что не желает видеть француза польским королем. Между тем русское войско подошло к польской границе. Поляки уже готовы были выбрать Конти, когда получили письмо Петра: оно переменило мысли многих из них, и хотя некоторые все-таки выбрали Конти, но большая часть выбрала Августа II, курфюрста саксонского. Титул курфюрста ниже короля, равен великому герцогу.

Кончив это дело, Петр поехал в Голландию. Там он отделился от посольства и поехал в местечко Сардам. На дороге он увидал кузнеца Геррита Киста, который прежде живал в Москве, и потому царь знал его. Но Кист не верил своим глазам, когда увидал в Голландии русского царя в красной фризовой куртке, белых холстинных шароварах и в лакированной шляпе. Царь непременно хотел жить у него на квартире. Кист сказал, что домик его очень тесен, что в одной половине живет он сам, а в другой вдова какого-то поденщика. Петр уговорил Киста уступить ему эту половину. Можете сами посудить, какова она была! Потом он записался корабельным плотником и с утра до ночи трудился в поте лица. После работы он иногда заходил к семьям тех голландцев, которые уже были в русской службе. В Голландии доныне рассказывают, что он говорил и делал при этом. Одной голландке он сказал об ее муже: "Он добрый мастер; я хорошо его знаю, потому что рядом с ним строил корабль". "Разве и ты плотник?" - спросила голландка. "Да, и я плотник", - ответил царь. В свободное время он осматривал лесопильни, маслобойни, бумагопрядильни, сукноваляльни, мельницы, даже помотал строить одну из них, которая цела и доныне и называется "Великий князь". Но в Сардаме скоро узнали, кто работает под именем Петра Михайлова; любопытные повсюду собирались смотреть на него, так что ему это надоело, и он уехал в Амстердам, столичный город Голландии. Там наше посольство было встречено с большими почестями, даны разные праздники и учебное морское сражение, которое более всего понравилось Петру. В Амстердаме Петр, дворяне его и потешные принялись за постройку кораблей; царь целый день трудился с топором, а ночь проводил за бумагами, которые присылали из России, потому что бояре во всех важных делах поступали не иначе, как с его разрешения.

Но хотя в Голландии было много хороших плотников, матросов и морских офицеров, однако же кораблестроение было там не так обширно, как в Англии, и потому Петр поехал туда. Английский король очень дружелюбно его принял, подарил ему яхту, то есть небольшой корабль, с 20 пушками, приказал по казать ему все замечательное и сделать для увеселения его сражение на море. В Англии Петр научился в совершенстве морскому искусству; кроме того, в этих землях, в Голландии и Германии, он обучился всему полезному и во всем сделался очень знающим. Много искусных иноземцев поступало в его службу, и он закупил разных вещей, нужных для флота и для обучения русских. Спутники царя тоже научились, чему им было приказано. В Вене, столичном городе немецкого императора, Петр хотел с ним условиться, как вести войну против турок, но немцы были заняты только церемониями и праздниками. Особенно славен был один маскарад. В нем царь, немецкий император с супругой и гости, самые знатные люди в государстве, были одеты в наряды всех народов, какие живут в Европе. Из Вены Петр хотел ехать в Венецию, чтобы научиться там строить галеры, в чем венецианцы превосходили даже англичан, но узнал, что в его отсутствие взбунтовались стрельцы, и поспешил в Россию.

Еще перед отъездом Петра за границу несколько стрельцов под начальством окольничего Соковнина и бывшего стрелецкого пятисотенного Циклера хотели поджечь где-нибудь Москву, и когда царь, по своему обычаю, приедет на пожар, убить его. Но замысел их открылся, и они были казнены. В то же время сосланы родные царицы, хотя неизвестно наверное, за то ли, что участвовали в этом замысле, или за что иное. Стрельцы очень не любили Петра Алексеевича, потому что он предпочитал им потешных, не позволял своевольничать и заставлял служить, тогда как в прежнее время они жили в Москве, занимались торговлей, промыслами и редко бывали в походах. Из азовского похода Петр отослал на польскую границу четыре полка стрельцов. Из них более ста человек убежало в Москву; бояре наказали некоторых из них, но не знали, что в бытность их в Москве царевна Софья через сестру свою Марфу Алексеевну успела передать им письмо, где подговаривала их освободить ее. Стали опять распускать между стрельцами разные нелепицы: будто царь умер за границей, будто бояре хотели удушить царевича Алексея, сына Петра, а царицу бьют. При этом Софья обещала стрельцам милости, если они опять ее сделают правительницей. Когда в Польше сделался королем Август и не нужно было оставлять русского войска на польских границах, то четыре полка московских стрельцов надеялись воротиться в Москву, но им велено было оставаться в иных городах. Тогда они прогнали от себя полковников и капитанов, выбрали начальников и пошли к Москве, чтобы перебить бояр и немцев и сделать Софью правительницей. Шеин и Гордон вышли против них с войском. Сперва они увещевали мятежников, но стрельцы не хотели покориться. Тогда Гордон приказал выстрелить из пушек; сперва над головами стрельцов, чтобы испугать их, но они неистово бросились вперед. Гордон велел стрелять, как следует; несколько стрельцов было убито, прочие переловлены. Бояре судили и казнили многих из них, но не открыли всего дела, как оно было. Петр, воротясь из-за границы, снова велел их допрашивать, и тогда обнаружилась вина царевен. Обе они пострижены в монахини, также и супруга царя, хотя неизвестно, участвовала ли она в замыслах царевен. До 2000 стрельцов казнено, московские стрелецкие полки уничтожены, городовые оставались до тех пор, пока они не взбунтовались в Астрахани, после чего стрелецкое войско совершенно уничтожено.

А.О. Ишимова, 1866 г.

Глава "Азовские походы. - Путешествие Петра I за границу" из книги История России в рассказах




Сергей Бодров-младший Алексей Жарков Екатерина Васильева Сергей Бондарчук Людмила гурченко  
 
 
 
©2006-2024 «Русское кино»
Яндекс.Метрика