Наталья Тенякова. Творческая биография

Молодая актриса Большого драматического театра им. Горького Наталья Тенякова дебютировала в кино в 1967 году. В театре она сыграла несколько разноплановых ролей, в которых проявилось своеобразие ее дарования. Тенякова показала себя способной на лирику и гротеск. Актрисе свойственна определенная "пластическая неуловимость", в гротеске она мягка, а в лирических ролях кажется порой излишне жесткой.

Ее Клея в философской мелодраме "Лиса и виноград" была холодной и вместе с тем несдержанной в страсти. Настенька из "Счастливых дней несчастливого человека", напротив, отличалась повышенной душевной деликатностью, не позволявшей ей быть до конца счастливой. Трудная задача стояла перед актрисой в пьесе "Выпьем за Колумба!". Волею драматурга она должна была сыграть в одном образе два характера. Ее героиня Галя становилась жертвой эксперимента. Дурнушка фантастически превращалась в красавицу и теряла свойственную ей вначале доброту и непосредственное отношение к миру. Первую часть роли Тенякова играла с юмором, разнообразным комизмом. Затем юмор перерастал в иронию по отношению к изменившейся героине. Эта роль была одной из наиболее удачных в театре.

На сцене Тенякова показала себя актрисой, чьи возможности еще не исчерпаны. Новые роли - Марья Антоновна в "Ревизоре" и Арманда в "Мольере" - с очевидностью показывают нам это.

Тенякова пришла из театра в несколько "театральный" кинематограф, ибо первый ее фильм, "Старшая сестра", возник из пьесы хорошо известной и достаточно популярной. Разумеется, пьеса подверглась значительной переделке, превратилась в сценарий - время фильмов-спектаклей давно миновало. И все же фильм, созданный в Ленинграде и запечатлевший его улицы, каналы, Дворцовую площадь и Неву, чем-то походил на театральное представление. Действие фильма, прерываемое время от времени пушечным выстрелом из Петропавловки, отмечавшим этапы жизненного пути обеих героинь, развертывалось неторопливо; постановщик фильма как бы даже не стремился воспользоваться возможностями и находками кинематографа, и многие речи героев звучали как в театре; картина оказалась лишенной динамики.

Героиня Теняковой, Лида, мечтала стать актрисой, но актрисой стала старшая ее сестра, у которой был талант. Она хотела быть счастливой с человеком, которого давно знала и любила, - но и этого ей не было дано. И все же судьба Лиды не была несчастной, тем более - несправедливой. Судьба ее осталась незавершенной, и в конце фильма она как бы снова начинала жить, но уже имея опыт, духовный и моральный.

Тенякова играла вчерашнюю школьницу, поначалу еще не свободную от множества иллюзий и от школьного своего облика; ее героиня, самоуверенная, капризная, временами как бы застенчиво хмурая, буквально требовала от жизни все, о чем мечтала. Но драматург дает своей героине урок, готовит ее к жизни, в которой будут разочарования, испытания; урок этот, естественно, обращен к зрителям фильма, и от актрисы нужно было, чтобы она показала возникновение, становление характера, постепенное развитие таких его черт, которые делают этот характер значительным. Актриса стремилась доказать, что своеобразие личности не обязательно связано с талантом, с какими-либо необычными успехами и достижениями. Ибо в финале фильма Лида должна встать рядом со своей высокоодаренной старшей сестрой; Володин их как бы уравнивает, - собственно, в этом и состоит пафос его произведения. Сравнивая Лиду с ее старшей сестрой, он, вместе с тем, защищает ее от этого сравнения своим финалом; формулой его гуманизма могут быть слова песни: "Каждый человек нам интересен, каждый человек нам дорог".

Выбор Теняковой на эту роль был безусловно удачным, но само исполнение актрисы оказалось неровным. Внешний ее облик как нельзя лучше соответствовал роли; в начале фильма мы видели юное, и будто знакомое, очень обычное лицо, школьную прическу, ее детскость подчеркнута была неуверенной пластикой. Она была очень естественна, хочется сказать натуральна, во всем своем поведении, а некоторая манерность, вообще говоря свойственная актрисе, совпадала с первоначальным, еще незрелым обликом ее героини. Да и к тому же, это была героиня, сама вознамерившаяся стать актрисой...

В ней была свойственная этому возрасту незащищенность, которую Тенякова уловила и достоверно передала. Обстоятельства, которые кажутся Лиде просто досадными помехами на ее пути, воспринимаются ею с каким-то детским ожесточением, - Тенякова выражает это взглядом, который становится замкнутым, жестким, ее героиня часто смотрит исподлобья остановившимися расширенными глазами; необычайно точно и убедительно сыгран был актрисой тот неправедный гнев героини, который выразился в непривлекательной истерике.

Самое серьезное испытание выпадает на долю Лиды не тогда, когда ей не удается поступить в театральный институт, и даже не тогда, когда любящий ее дядя прогоняет Кирилла, - нет, настоящее испытание ждет ее впереди, когда тот же дядя, опять из самых добрых побуждений, посоветует ей "не упускать" Кирилла.

Лида его "упускает", она добровольно от него отказывается, поскольку не хочет разбивать чужого счастья. Здесь уже проявился характер, и Тенякова должна была его показать. Но этот новый, как бы внезапно вырастающий, прямой и гордый характер был показан актрисой чисто внешне; она изменялась наружно, становились иными, взрослыми, ее осанка, прическа, исчезала прежняя нерешительность интонаций, но вместе с тем улетучивалось обаяние, свойственное ее героине в начале фильма. Происходило так, по-видимому, оттого, что самой актрисе ее героиня явно была ближе в своем первоначальном состоянии, и, достоверно сыграв непосредственность, она не могла двинуться дальше, не сумела передать личный опыт младшей сестры, изменивший ее к финалу. Поэтому особенно яркими в ее исполнении оказались те сцены, в которых Лида еще почти ничего не знает о жизни; запомнились интонации ее неуверенно-капризного голоса. Этот голос, который временами становится неожиданно резким, в сущности очень женствен. Он в значительной степени составляет обаяние актрисы, хотя порой кажется однообразным; создается впечатление, что актриса не вполне им владеет. Впрочем, в начале фильма это "невладение" соответствовало характеру героини...

В "Старшей сестре" уже проявилась своеобразная индивидуальность Теняковой; было ясно, что актриса, способная играть "молодость чувств", начало жизни, может оказаться интересной исполнительницей ролей наших современниц; ясна была нервная и вместе резкая манера игры, свойственная Теняковой.

В 1967 году появился новый фильм, в котором мы увидели Тенякову исполнительницей центральной роли. На "Ленфильме" была поставлена "Зеленая карета", картина, посвященная трагической судьбе знаменитой русской актрисы Варвары Асенковой. Асенкову играла Тенякова. Актриса второй половины 20 века должна была проникнуться внутренним содержанием искусства своей отдаленнейшей предшественницы и даже в какой-то мере овладеть стилем ее игры. Во всяком искусстве есть традиция, в театре она особым образом ощутима. Когда-то Савина говорила о своей зависимости от искусства Асенковой, и даже Комиссаржевская, которая была, по свидетельству современников, очень хороша в водевилях, могла еще ощутить эту зависимость.

Трудность исполнения этой роли для Теняковой состояла в том, что Асенкова известна нам, пожалуй, лишь по старинным портретам и стихам Некрасова. Есть тут еще одна сторона: часто актерам приходится играть знаменитых писателей, ученых или музыкантов, и смело можно сказать, что сыграть, скажем, великого композитора много проще, чем великую актрису. Ибо, как это ни странно, начинается сравнение.

Так и получилось. Когда Тенякова сыграла, сразу вспомнили, что Дюма когда-то написал своего "Кина" для Фредерика-Леметра, что тогда - совпадали масштабы дарований... На наш взгляд, не обязательно чтобы замечательную актрису играла актриса ей равная, хотя сыграть Асенкову действительно очень трудно. И тут далеко не все зависит от актрисы, на примере фильма "Зеленая карета" можно было лишний раз в этом убедиться.

Авторы фильма-сценарист А. Гладков и постановщик Я. Фрид создали для исполнительницы главной роли совершенно определенные условия, это была мелодрама, характеры героев были достаточно упрощены. Сосницкий был необыкновенно честен и справедлив, Гедеонов сверхъестественно подл; актрисы, окружавшие талантливейшую Вареньку Асенкову в этом фильме, видевшие ее дебют, не испытывали никаких чувств, кроме самой черной зависти, и все это происходило в атмосфере постепенно усиливавшегося великолепия, ибо интерьеры, в которых пребывала Асенкова, становились по мере приближения к роковому исходу все более пышными, вещи, которых касались руки актрисы, - все более драгоценными...

Внутри этой движущейся декорации существовали чисто мелодраматические контрасты роскоши и нищеты; казарма, в которой с горя запивал Дюр, должна была внушить отвращение зрителю... "Зеленая карета" сделалась в фильме метафорой, выразившей основную мысль авторов; скучная, неказистая с виду карета, подвозившая актеров к месту назначения - в театр, - должна была упорно напоминать зрителю об общности их судеб в условиях николаевской России. Однако самой этой России в фильме не было, не было в нем истории, давно прошедшего, переданного современным языком и благодаря современному изображению. Поскольку не было живых и сложных характеров, люди неизбежно становились частью декорации, герои картины существовали на правах реквизита. Протестующие выкрики Дюра или взволнованные слова Мартынова о смерти Пушкина становились частью мелодрамы...

Асенкова имела в ней свою судьбу, которая вся может быть выражена двумя словами: "несчастная любовь". Несчастна была ее любовь к поручику Глебову, несчастна была ее любовь к театру. Поручик Глебов в фильме любил Асенкову, но толку от этого было мало, ради него нужно было отказаться от театра, а сделать этого Асенкова, конечно, не могла. Театр - дал Асенковой успех, но как бы отомстил за него, не дав уникальному дарованию актрисы должного воплощения, не осуществив любимые ее мечты... Мы знаем, что не было в жизни Асенковой никакого поручика Гле-бова. который понадобился авторам фильма для полного торжества их мелодраматических устремлений. Не только личная жизнь знаменитой актрисы, но и вся театральная жизнь той поры втиснута в фильме в рамки мелодрамы, и потому выглядит искаженной и бедной. Произвол и насилие, деспотическое обращение с актерами показаны только как дурная воля нехороших людей, а сам царь - Николай Первый - превращается в одного из этих нехороших людей.

В этих условиях Тенякова играла Асенкову; ее героиня танцевала и пела задорные куплеты в обличье мальчика гусара, патетическим голосом читала монолог Офелии, тайно грустила у заиндевелого окна в очень красивой, соответствующей грусти обстановке, гневно бросала царский подарок в лицо мелодраматическому своднику Гедеонову, заболевала от всего этого скоротечной чахоткой и, наконец, красиво умирала, предварительно взмахнув рукой, прямо на сцене, бывшей для нее и матерью, и злой мачехой...

Разумеется, Тенякова не сыграла ни Офелию, ни Эсмеральду так, как играла их ее героиня; очевидно, и водевильные сценки играла она иначе, чем Асенкова когда-то, но она сыграла их, на наш взгляд, замечательно, с темпераментом и легкостью, необходимыми для водевиля. И эти мгновения, когда водевиль внезапно сменял на экране мелодраму, были, пожалуй, самыми привлекательными в фильме. Тенякова замечательно сыграла в фильме первые, ранние надежды своей героини, которой "сам Иван Иваныч" (Сосницкий) обещал место в театре, тонко передала весь детский трепет и восторг этого ожидания. Одной из немногих привлекательных сцен оказалась, благодаря игре Теняковой, та, в которой Варенька Асенкова, надев гусарский костюм и приклеив себе нелепые усы, дурачится со своими сверстниками в тот момент, когда Сосницкий в соседней комнате рассказывает ее матери о неудаче всех своих просьб и хлопот.

Водевильные эпизоды оказались лучшими в фильме. Это звучит как похвала актрисе Теняковой и как порицание авторам картины, потому что подобные эпизоды не должны были в фильме об Асенковой стать самыми притягательными.

Фильм обнаружил те же качества актрисы, какие мы уже знали по "Старшей сестре", - умение передать молодость и непосредственность, некое первоначальное, не омраченное опытом, состояние души. В искусстве актрисы безусловно оставалось еще нечто, не раскрытое кинематографом, были запасы разнообразия, возможности, о которых оставалось догадываться, ибо исполнение ею обеих ролей как бы имело подтекст. - чувствовалось, что Тенякова может сыграть характер более современный и сложный, сыграть судьбу молодости, дать как бы ее продолжение.

"Гроза над Белой", поставленная на "Ленфильме" годом позже "Зеленой кареты", переносит нас совсем в иное время, в атмосферу суровых, напряженных сражений гражданской войны. Собственно "гроза" разражается в конце этого фильма, проливает вслед отгремевшим орудийным залпам мощный очистительный ливень. Гроза возникает после сражения и гибели его героев, среди которых - командир отряда Саша Вихрова. Ее играет Тенякова.

Саше Вихровой не приходится разговаривать с Фрунзе, главным героем фильма; она только видит его, слышит его обращенную к бойцам речь. В фильме, движущемся в ритме как бы нарочито замедленного, эпического повествования и состоящем из ряда сменяющих друг друга контрастных эпизодов, героиня Теняковой занимает сравнительно небольшое место. И все же она выделена, она авторам фильма важна. Ибо Саша погибает в разведке, и, хотя она разделяет судьбу многих участников сражения, именно ее гибель воплощает в фильме тему самопожертвования и героизма; умирая с верой в торжество революции, она уносит с собой неосуществленные возможности, молодость, любовь, и оттого смерть ее одновременно печальна и прекрасна...

Тенякова играет эту роль сдержанно и тактично; но возникает ощущение, что героиня картины ей совсем незнакома, никогда ей не близка - ни тогда, когда в начале фильма она появляется на белом коне на военном смотре и, чуть презрительно щурясь, встречает взгляды, направленные в ее сторону, ни тогда, когда она, разделяя всеобщий энтузиазм, поет боевую песню. Лицо Саши Вихровой, даваемое время от времени крупным планом, как бы не индивидуализировано; героиня кажется растворенной в потоке других лиц, она совершенно сливается с фоном, на котором возникает как выхваченный на мгновение персонаж массовки. Актриса играет слишком рационально, однообразно; героиня Теняковой, несмотря на самые благоприятные характеристики, данные ей авторами фильма, выглядит бедной чувствами и внутренне неподвижной.

Роль Саши Вихровой оказалась для актрисы, что называется, "проходной". Но вслед за этой ролью появилась другая, и на наш взгляд, лучшая работа Теняковой в кинематографе- на Студии им. М. Горького актриса сыграла Антонину, главную героиню фильма "Наши знакомые", поставленного И. Гуриным по одноименному роману Ю. Германа. Роман, необыкновенно популярный среди массового читателя, можно сказать, перенасыщен событиями, и это дает возможность создать на его основе фильм одновременно проблемный и остросюжетный.

В этом киноромане огромное количество действующих лиц и непомерное - вещей, предметов, от этого фильм кажется густо заселенным; ленинградские улицы, дома, дворы, подворотни, квартиры, пустынные или заставленные мебелью... События бросают нас в ресторан, в рабочий клуб, на кладбище или в парикмахерскую, в строительную контору или вдруг на улицу, охваченную первомайским веселым празднеством, полную солнца... Временами героиня фильма кажется будто потерянной в вихре этих событий; на шумной толкучке, где Антонине приходится сбывать вещи, или среди размашистой гульбы, куда ее вовлекает будущий муж, Скворцов, она как иголка в стоге сена. От начала действия фильма она все время пытается преодолеть одиночество или примириться с одиночеством... Есть в фильме эпизод, когда одиночество, кажется, должно сразу убить Антонину: она сидит на скамейке на Марсовом поле, беременная, одна среди завывающей, сыплющей снегом зимы... Но Антонина не погибает; писатель Ю. Герман, создавший этот образ в романе, проявил здесь целеустремленный, решительный оптимизм. Антонина выживает, хотя трудно на первый взгляд поверить, что можно выжить в стольких испытаниях и даже сохранить в себе что-то человеческое. Для того чтобы спастись от одиночества, нужны друзья, и Антонина их находит.

В фильме речь идет об отношении ¦/, человеку, о гуманности и неравнодушии. Эпоха нэпа изобилует такими для героини поворотами судьбы, когда у нее могут украсть казенные деньги, или когда лоснящийся, фатоватый "господин", архитектор Борис Сергеевич, скажет ей, цинично ухмыляясь: "вас уже переехали", или, еще хуже того, когда назойливый контрабандист Скворцов повезет-таки под венец, по сути дела насильно, воспользовавшись тем внезапным и страшным чувством, когда кажется, что все равно.

И тут важна даже не последовательность перечисленных событий, ибо они вероятны для героини во всякое время, пока не найден верный путь, верные люди, правильный способ существования, пока не прочувствована сложность и новизна действительности. В фильме твердо заявлено, что после нашей революции нет и не может быть положений безвыходных, что правда революции неизбежно становится правдой всякого отдельного человека. Постановщики фильма, вслед за писателем, стремились к тому, чтобы каждый их зритель хорошо эту истину усвоил и не стал бы в ней сомневаться. Отдельный человек - прежде всего Антонина, о ней речь. Ее именем должна была называться картина в первоначальном замысле. Тенякова играет здесь такую героиню, в которой нет особой силы и нет вопиющей слабости. Она живет как бы ощупью, интуитивно, она чувствует людей, добра к ним и не торопится кого-либо осудить. В ней нет уверенности, рождающей силу, и нет корысти, способной имитировать жизненную активность. Тенякова играет характер, созданный когда-то Ю. Германом, и, очевидно, близкий, симпатичный этому писателю. А поскольку писатель-то этот был, что называется, "задушевным" автором, легко находил контакт с широчайшим читателем, смело можно рассчитывать, что характер Антонины, раскрытый Теняковой, злоключения и счастливый финал героини вызовут живой отклик самого массового зрителя. Быть может поэтому, понимая зависимость фильма от столь замечательного первоисточника, постановщик все-таки вернул картине его название: "Наши знакомые".

Тенякова выступила в фильме точной, вдумчивой, чуткой исполнительницей авторского замысла и, вместе с тем, по-новому раскрыла свои возможности киноактрисы; успех фильма был во многом предопределен ее игрой. Из всех ее киновыступлений - это наиболее индивидуальное. Здесь крупный план ее лица неизменно выразителен; и тогда, когда мы видим ее робость и нерешительность, и страстный интерес ее героини в ресторане, куда она приглашена популярным актером, и тогда, когда с неподвижным взглядом сидит рядом с человеком, который только что стал ее мужем, и особенно тогда, когда она остается одна, в оставленной мужем старой комнате старой квартиры, и глядит в окна и в стены, в этот момент взгляд актрисы дает нам понять, что для ее героини уже нет разницы между окном и стеной...

Наталья Тенякова сыграла покамест в немногих фильмах, но сыгранного ею в кино достаточно для того, чтобы говорить о ней как об интересной, своеобразной киноактрисе. И, хотя главные ее силы и интересы отданы театру, в котором она работает, мы надеемся увидеть ее вновь на экране.

Б. Тулинцев

» Звезды нашего кино