Ада Роговцева "В чудеса больше не верю"

Правда, написанная, выстраданная книга расскажет не только о Константине Петровиче, но и обо всей семье Ады Роговцевой, раскроет многие тайны и неизвестные факты их личной жизни. Меня, например, приятно поразило, что вся семья без исключения пишет стихи. Причем такие, что их не стыдно представить на читательский суд...

На твой вопрос, как себя чувствую,
Отвечу - чувствую тебя.
Я где-то без тебя присутствую,
Заботы душу теребят.
Смеюсь, и плачу, и сочувствую,
Советую и суечусь,
И через все тебя я чувствую,
Теплом и нежностью свечусь.

Так Ада Роговцева писала о своем отношении к мужу. Она будет писать о нем, для него, для себя всю жизнь. Потому что вся ее жизнь - возможность и способность самовыражения, то, чему она отдала всю себя, выходя на сцену или съемочную площадку...

- Ада Николаевна, вы прожили с мужем 46 лет - большая редкость для актерской пары. И говорите о нем так, словно над чувством, которое некогда объединило вас, годы не властны.

- Любая любовная история длиною в 46 лет интересна. За эти годы чувство, что связывает двоих, меняет и название, и содержание, и тяжесть, и легкость, все меняет. Когда два любящих человека живут вместе долго, чувства трансформируются в самые разные формы. Тем более Костя был пьющий человек. И наша жизнь не укладывалась в категории удачная - неудачная. Было все - и радость, и горесть, и боль, и отчаяние, и нежность... В книге я все рассказала как на духу. Но главное - я бесконечно уважала своего мужа: он был талантливый человек, настоящий мужчина и великий мудрец -очень редкое, согласитесь, явление.

- Он был на 11 лет старше вас...

- Это тоже, наверное, сыграло свою роль в наших взаимоотношениях. Ведь на меня популярность свалилась сразу. Лишь только я поступила в Киевский театральный институт, меня сразу стали приглашать сниматься в кино, а потом и вести различные концерты. Я стала этакой глянцевой обложкой всех популярных журналов. Кроме того, что мне везло, я была еще очень старательной. Везение и старание - два кита, на которых держался мой успех. Я пришла после института в театр Леси Украиники, уже имея за плечами несколько фильмов и международную премию. А Костя преподавал тогда на актерских курсах. Как человек взрослый, знающий цену славы, он не испытывал передо мной пиетета, как перед восходящей звездой. Зато я перед ним очень робела. Я видела, как он по-настоящему талантлив.

- Вы единственная на Украине, кто в 23 года получил звание заслуженной актрисы. Правда, что этот факт "развел" вас с Олегом Борисовым, который в то время работал с вами в театре?

- Нас пригласили с Олегом на театральную декаду в Москву, и мы оба вернулись оттуда "заслуженными". Он, проработавший в театре 11 лет, и я, у которой за плечами был всего год работы. Олег был великим артистом, но сложным человеком. Он так и не научился всех прощать и понимать. И мне он не простил мой незаслуженный успех, за который я заплатила потом по полной программе. Так что отношения между нами действительно натянутые.

Потом он уехал работать в Ленинград к Товстоногову, и я просила его достать билеты на спектакли с его участием, потом в гримерке целовала его и благодарила.

- Правда, что Товстоногов и вас уговаривал, звал работать к себе в театр?

- Меня многие великие режиссеры звали - и в Ленинград, и в Москву. Почти во все театры. Но отказывалась. Всегда что-то мешало - то маму парализовало, то отец тяжело болел, потом дети маленькие, карьера мужа, так что я крепко была заякорена в Киеве.

- Никогда после не пожалели?

- Если честно, после невероятно сложного ухода из родного театра я не раз пожалела о том, что не приняла тогда ни одно приглашение: я могла бы больше сделать и меньше потерять.

Прослужив в театре 33 года, я ушла в никуда, причем безо всякой надежды на возвращение. Сейчас уже вижу, что с уходом я обрела гораздо больше. Во-первых, свободу, во-вторых, независимость, в третьих, великолепных новых партнеров, с которыми бы могла и не сыграть. - Джигарханян, Ульянов, Меньшов, Мягков, Гурченко, Будрайтис - все такие разные и все потрясающе талантливые.

- Из этого следует, что вы все время в разъездах?

- Получается, что так.

- Неужели не устаете? Как-никак, а, извините, возраст...

- Да, через полтора года мне будет 70. И я, конечно, устаю. Иной раз как зомби себя чувствую. Но ничего, соберусь в комочек, сложу чемоданы - и в дорогу.

- Тяжело дом оставляете?

- Тяжело оставляю внука. Беда в том, что моя дочь, Екатерина Степанкова, актриса, работает в Москве в театре Виктюка. Но у Кати нет своего угла, она снимает комнату, и она часто бывает на гастролях, поэтому внук Алеша живет со мной в Киеве, а Катя приезжает к нам почти каждые выходные. Так что вся ее зарплата уходит на дорогу.

Сын Костя учился на кинорежиссера, но сейчас занимается экологией и очень много пишет стихов. Если бы

Костя занимался ими серьезно, был бы выдающимся поэтом Украины. Вы знаете, когда я думаю, что мои дети не так счастливы, не так реализовались, не так богаты и все у них "не так", я утешаю себя

мыслью, что, несмотря ни на что, они люди тонкой душевной структуры.

- Многим кажется, что ваша семья должна быть как сыр в масле, ведь вам лично благоволит Виктор Андреевич Ющенко. Он был замечен у вас в гостях.

- Виктор Андреевич был просто моим поклонником. Еще с тех пор, когда он возглавлял банк, он часто приглашал меня почитать стихи. Он, поскольку сам художник и пишет картины, всегда тянулся к людям творческих профессий.

Однажды, правда, он действительно меня одарил: на 60-летие вручил машину. Уже многим позже, когда смертельно был болен мой муж, Виктор Андреевич навестил его дома. Потом пришел на похороны и плакал у его могилы. Так что я очень ценю этого человека, за многое ему благодарна.

- В дни "оранжевой революции" были рядом?

- Я была на майдане, приносила туда мед, вещи какие-то, раздавала их нуждающимся. То, что происходило в те дни в Киеве, меня действительно радовало: общество словно сняло ржавчину. И это как-то оздоровило общество, интеллигенцию. Другое дело, чем обернется так называемая победа на майдане, какие плоды принесет.

Восхищаясь Ющенко, я прекрасно осознаю, что Виктор Андреевич идеалист. Он верит в то, что все люди хорошие, что надо вести здоровый образ жизни, что все должны ездить по правилам. В результате возникает утопия. Ему бы жить в "золотом веке" просвещения и гуманизма. Но есть объективная реальность, которая диктует свои законы. Лично я в чудеса больше не верю.

- Недавно вы вернулись из Минска, с Международного фестиваля "Золотой Витязь". Ни много ни мало, а выступили в роли председателя жюри...

- Меня пригласил на фестиваль Николай Петрович Бурляев. Никогда не думала, что "золотой" талантливый ребенок, которого открыл миру Андрей Тарковский, станет государственным мужем, будет вести активную борьбу за здоровый кинематограф и чистоту театрального искусства. Коля давно меня звал на "Золотой Витязь", но все как-то не получалось. А тут вдруг собралась - и так была счастлива! Не поверите, но мне давно так хорошо не было, как здесь. Этот фестиваль вообще заслуживает отдельных слов. __

- Где теперь вас можно увидеть?

- В антрепризном спектакле "Париж спросонья", где я играю с Олечкой Волковой. Чаще всего спектакль идет в Центральном доме железнодорожников. Что касается кино, то закончила съемки в сериале по сценарию Татьяны Устиновой. Так что скоро увидимся.

Беседовала Наталья Анохина

Фильм «32-е декабря», 2004

Статьи »